Июнь выдался для нас тяжелым. В отношении нашей семьи была проверка, и мы сильно переживали по этому поводу. И мы испугались.
Сейчас, когда прошло время, стало понятно, что всё было не так страшно. Но, как гласит теорема Томаса, “если люди считают ситуации реальными, они оказываются реальными по последствиям”. Соответственно, если мы восприняли угрозу как серьезную, то и наши переживания, и противостояние этой угрозе, – все это было тоже серьёзным.
На самом деле, сама по себе проверка – это ничего такого особенного. Поскольку мы усыновители, у нас их было некоторое количество, – и ничего, всё в порядке. Но в этот раз события развивались несколько иначе.
11 мая мы объявили сбор денег во ВКонтакте. Подробнее можно посмотреть по ссылке https://vk.com/club195195065. Конечная цель – покупка дома, чтобы жилплощадь позволяла усыновить ещё детей. Промежуточный этап – это закрытие ипотеки.
Сразу после сбора в комментарии пришла группа БНК. Есть такая группа – Благотворительность на костях. Они декларируют, что ведут борьбу с нечестными сборами, но их фактическая цель – “завалить” сбор.
В комментариях они стали нас троллить, задавать кучу нужных и ненужных вопросов касательно сбора. Получилась такая виртуальная битва. И вдруг 17 мая от одного из участников (или участниц) этой группы появилось в комментариях сообщение: “Написала во все опеки Нижнего, ответила одна”. Ну и далее прилагался текст ответа.
Итак, во все опеки Нижнего Новгорода, а их восемь, по числу районов, были написаны анонимные обращения с просьбой проверить нашу семью. Анонимка была составлена так, как будто в семье все плохо, есть нечего ну и т.д.
А далее события развивались так. Поскольку нас знают только в одном районе, в котором мы проживаем, то опеки всех остальных районов эту информацию передали в вышестоящие инстанции. А некоторые опеки еще и дополнительно обратились в инспекцию по делам несовершеннолетних. И через очень короткий промежуток времени достаточно большое количество людей, причем уже не на уровне района, а на уровне города, знало, что где-то в Нижнем живет такая семья, в которой всё плохо в материальном плане, поэтому они побираются в Интернете.
Соответственно, опека нашего района не только получила анонимку, которую нужно было проверять, но и некие вводные сверху, и эти вводные были не в нашу пользу и сделали проверку слегка особенной.
Оно, конечно, было бы неплохо, если бы чиновники прочитали не только анонимку, но и зашли бы на страницу сбора, а адрес страницы в анонимке был, и прочитали бы, что там и как. Но сделано этого не было. Точнее, было, но позже. И получилось так, как получилось.
Ну, например, во время дачи нами объяснений из уст государственных служащих звучали слова “разусыновление”, “лишение родительских прав”. Или вот еще: “Познакомьтесь, это (далее имя и отчество работника), он будет на суде заниматься отменой усыновления детей”.
Помимо этого ещё были упомянуты некоторые статьи уголовного кодекса, и нас назвали мошенниками. Хотя статью собственно 159 (это которая про мошенничество) не упоминали.
И мы испугались. Хотя и знали, что у нас всё законно, что нарушений нет, но всё равно испугались.
Во-первых, это мы думаем, что нарушений нет. А вдруг есть? Вдруг мы какого закона не знаем, а сами его нарушили? А незнание, как известно, не освобождает. Тем более что в наших законах есть такие формулировки, которые можно понимать широко.
Ну вот например, статья 35, пункт 3 ГК РФ: “Опекун или попечитель может быть назначен только с его согласия. При этом должны учитываться его нравственные и иные личные качества, способность к выполнению обязанностей опекуна или попечителя, отношения, существующие между ним и лицом, нуждающимся в опеке или попечительстве, а если это возможно – и желание подопечного.”
И ведь я знаю, что были в современной истории отказы отдать ребенка в семью именно по причине вот этих вот нравственных и иных личных качеств!
Хотя в общем и целом, я вроде как человек юридически не безграмотный, да и юристы нас консультируют.
А во-вторых, мало ли что может случиться? Вон сколько роликов крутят про изъятие детей из семей. И не всегда всё в этой жизни справедливо.
И всё же, несмотря на испуг, действовали мы в общем и целом хладнокровно. Эмоции эмоциями, но дела нужно делать как надо. Поговорили с юристами, с друзьями, со знакомыми, у которых был подобный опыт. И вскоре мы имели представление, как будут действовать проверяющие органы, на что они имеют право, а на что нет. И на что имеет право мы.
В общей сложности для дачи объяснений нас приглашали четыре раза. И все четыре раза одни и те же вопросы: как мы живем, то есть на какие средства?; зачем вам сбор?; как брали детей в семью?; что планируете дальше?
Самым сложным было получить письменный ответ о результатах проверки от опеки. Остальные госструктуры в этом плане сработали без проблем и достаточно быстро. А вот насчет опеки сложнее: сначала у меня не взяли заявление, потом говорили, что готовят ответ, потом что ответ отправлен по почте. Но когда я его по почте не получил, хотя все разумные сроки уже прошли, то я все-таки добился, чтобы мне прислали скан-копию.
И оказалось, что никакой проверки-то и не было! Оказывается, “проводилась работа по рассмотрению обращения”, – так это называется. То, что нам представили работника, который будет заниматься “разусыновлением”, то что мы ночами не спим – ждем повестки в суд, то, что мы уже речи с адвокатами по ролям наизусть учим, – это, я так понимаю, всё в рамках работы по рассмотрению обращения?
А с другой стороны – сами виноваты. Если знаем, что все в порядке с соблюдением закона, – чего тогда дергаться? Хотя если бы речь шла о деньгах, об имуществе, – да и хрен бы с ним. А тут – дети. Я даже на мгновение не могу представить, что из моей семьи вдруг исчезнут мои любимые дети!
Но на сегодняшний день все хорошо, жизнь продолжается! Спасибо всем, кто поддерживал нас в этот нелегкий период!