Нижний Новгород, 05 августа 2019 г.
Эпиграф:
Публике речь Бенгальского не понравилась.
Наступило полное молчание, которое
было прервано клетчатым Фаготом.
– Это опять-таки случай так называемого вранья, –
объявил он громким козлиным тенором, –
бумажки, граждане, настоящие!
М.А. Булгаков
Я тут подумал, что если написать «Юлии Леонидовне Латыниной», то уточнения про дательный падеж можно было бы избежать. Ну да ладно…
Когда происходят события, на которые я хочу как-то отреагировать, – я ставлю перед собой соответствующую задачу. И если это не требующий срочного тушения пожар, то данная задача получает некую очередность, в соответствии с её важностью.
Иногда это приводит к тому, что сроки затягиваются, и результат выполнения задачи становится неактуальным. Но в данном случае речь пойдёт о правде и лжи, то есть о вопросах вечных, поэтому ничего страшного, что это письмо я пишу с такой задержкой.
В ноябре 2018 года мне стала попадаться в Интернете информация, что вот-вот выйдет ваша книга под названием «Иисус. Историческое расследование». И в конце ноября она поступила в продажу.
Памятуя о том, как в программе «Код доступа» от 18 ноября 2017 года вы, исказив исторические факты, сказали, что якобы догмат о Пресвятой Троице возник во второй половине IV века, я подумал, что и в своей книге вы напишете такое, что уместно будет писать другую книгу: книгу-опровержение. (Помните, в первом письме я писал вам о том, что вы весьма своеобразно понимаете события Первого Вселенского Собора 325 года.)
Одновременно с информацией о книге я увидел на YouTube ваше выступление «По дороге в Дамаск. Христианство и милленаризм». Сначала я подумал, что это что-то вроде «на разогреве у книги», как это бывает у артистов, но потом посмотрел дату публикации выступления: ноябрь 2015 года, то есть прилично раньше.
Кстати, почему-то частенько мелькает именно ноябрь. Интересно, это случайность, или же ноябрь – какой-то особенный месяц?
Выступление я послушал полностью и укрепился в том, что на вашу не вышедшую еще книгу обязательно должна быть критическая реакция.
Вы ведь о чем говорите? О том, что во времена Иисуса действовали воинственно настроенные секты, а попросту террористы, и главные действующие лица христианской истории первых веков все это дело возглавляли. И якобы доказательства приводите.
Ну вот например: открываем выступление, двадцать третья минута. Вы говорите: «Ученики эти вооружены. Продайте одежду свою и купите мечи. Я цитирую Иисуса».
А дальше? Дальше-то что было, Юлия Леонидовна?
Открываем Евангелие от Луки, глава 22:
«36 Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;
37 ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу.
38 Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.»
Читая первоисточник, становится понятно, что фраза, сказанная вами, вырвана из контекста и искажает суть.
Давайте представим себе какого-нибудь главаря какой-нибудь воинствующе настроенной организации, действующей в наше время. Вот сидит он такой, вызвал своих людей и говорит:
– Мы тут собираемся дать решительный бой нашим врагам. Продайте все, что у вас есть, и купите автоматы. Если ничего нет – продайте одежду. И опять же – купите автоматы.
– Так есть же у нас два автомата, – отвечают ему подчиненные.
– Да? А, ну тогда достаточно, тогда все в порядке.
Выглядит нелепо, но не в вашей, Юлия Леонидовна, реальности.
Но оставим выступление и вернемся к книге. После переваривания полученных исходных данных у меня появились одновременно и тоска, и надежда.
Тоска – потому что я подумал, что для построения критики придется перелопатить массу источников. Разумеется, само по себе чтение книг никакой тоски у меня не вызывает, но когда это делаешь ради того, чтобы аргументированно возразить так называемому «историческому расследованию», то это уже не доставляет большой радости.
А надежда – потому что ну не может быть такого, чтобы кто-нибудь не выступил с опровержением вашего «творчества» до меня! Тем более что я не такой уж большой эксперт в этих вопросах.
Однако поначалу с опровержениями в СМИ было не особо. И в связи с этим хотелось бы отметить три момента.
1. Известные религиозные деятели, например, Андрей Кураев, о вашей книге почему-то ничего не сказали, а ваша беседа с Всеволодом Чаплиным была настолько вегетарианской, что позволила вам впоследствии сказать буквально следующее (цитирую): «У нас с отцом Чаплиным получилась удивительная дискуссия, в ходе которой мы полностью сошлись во мнениях. Я рассказывала, что Иисус призывал убивать людей, и Чаплин считает, что Господь разрешает убивать людей, причем в больших количествах».
2. С опровержением выступили некоторые православные батюшки, но основывались они на том, что написанное вами противоречит Библейскому канону. Вы же говорите, что более половины текстов Нового Завета – это (цитирую) «или фальшивки, или неправильная атрибуция». Зато во многом вы опираетесь на апокрифы, Иосифа Флавия и другие тексты! Ну то есть сначала встает вопрос о достоверности источников, и без решения этого вопроса дальнейшая дискуссия не имеет смысла.
3. Я не видел, чтобы на эту тему выступали католики или протестанты, хотя их это тоже касается. Зато видел критику со стороны раввина.
Я же ожидал, что найдется человек, который вот буквально на молекулярном уровне, на деталях, на мелочах, покажет, что написанное вами – мягко говоря, художественный вымысел. Тем более что вы вроде как планируете не одну, а несколько книг издать на эту тему. Хотя… если уж мысль понеслась, то зачем ее останавливать, правильно?
Поэтому тем более нужно попробовать донести до потенциальных читателей информацию о качестве продукта, который они будут употреблять.
И вот, наконец, я это увидел! Совершенно случайно я нашел в сети программу «Культурный шок», которую ведет Марк Котлярский. В гостях у него был историк Давид Эйдельман. Кстати, программу эту я увидел впервые.
Там было все, как я люблю: и разнос по кирпичикам (то есть вплоть до правильности употребления тех или иных слов), и сарказм, и сожаление. Ну вот хотя бы цитата: «Первое, что меня поразило, – это сама идея, что Латынина решила, что она достаточно в теме, чтобы написать ИСТОРИЧЕСКОЕ расследование».
Хорошо сказано, правда? Посмотрите ролик, там всего 20 минут. Не пожалеете. Ссылку даю ниже. Мне это видео доставило огромное удовольствие!
И вот возникает вопрос: а почему вы так не любите читателей? Почему вы считаете, что можно выдавать продукт такого качества?
Вообще говоря, невежество беспокоит меня с годами почему-то все больше и больше. Причем для демонстрации невежественности можно брать любую тему: начиная от стрелки осциллографа и заканчивая работой банковской системы. Кончено, впоследствии всегда найдется человек, который скажет, что у первых осциллографов были стрелки. Но тщетно: эти приборы не назывались осциллографами. И главное: вы, когда говорили про стрелку осциллографа, скорее всего не знали ни что такое осциллограф, ни тем более историю его развития. Видимо, слово понравилось.
Кстати, об осциллографах. В школьные годы я увлекался радиоэлектроникой. Собирал приемники, усилители звуковой частоты. Особой гордостью была цветомузыка, построенная не по вышедшей к тому времени из моды схеме, в соответствии с которой в зависимости от частоты звука на экране возникали сполохи разных цветов; нет, это был переключатель, причём с перекрытием по накалу, работавший в такт музыке! В зависимости от расположения гирлянд он мог давать бегущие огни, вращающиеся лучи, да много всего.
Но главное – это мощность. В нем было три канала, по 2 с лишним киловатта каждый. Итого 6 с половиной киловатт. Для самодельной конструкции в те годы это считалось прилично.
На выходе каждого канала стояло по тиристору, с максимально возможным током 10 ампер. Чтобы пропускать такой ток, нужно было отводить от прибора тепло с помощью радиатора площадью 300 квадратных сантиметров, для чего мне пришлось взять без спроса у мамы алюминиевую кастрюлю и распилить её на куски. Купить готовые радиаторы в условиях тотального дефицита было проблемой.
Вообще говоря, радиодетали спаивали со сломанных телевизоров, магнитофонов и всего, что могло их содержать; их выменивали друг у друга, ну а уж сопутствующие элементы, те же радиаторы, делали из подручных материалов и всего, что для этого годилось.
Главной настольной книгой была «Юный радиолюбитель». Это была одна из лучших книг в СССР, достать её было нелегко. Мне ее на длительный срок отец одноклассницы, поэтому я не спеша, но внимательно, делая упор на качество, постигал основы радиоэлектроники. Из этой книги я впервые узнал, что такое отрицательная обратная связь (ООС). И поначалу я не мог понять, зачем она нужна?
В то время я рассуждал так: чем мощнее усилитель, тем лучше. А ООС, стабилизируя систему, как бы «срезает» часть мощности. Ну и зачем такая стабилизация, если теряется самое (как мне тогда казалось) главное – мощность?
Однако, чтобы понять, зачем же это нужно, рассмотрим противоположность ООС – положительную обратную связь. Самый простой пример – поднесите микрофон к динамику. Этот режущий слух свист, переходящий в какое-то подобие надрывного высокочастотного рёва, знаком, наверное, каждому. Малейшее движение воздуха вызывает слабые электрические колебания в микрофоне, они усиливаются, и из динамика выходит уже громкий звук. Он вызывает ещё более сильные импульсы в микрофоне, ну, и так далее. Амплитуда колебаний достигает значений, на которые не рассчитаны электронные приборы, и они выходят из строя.
Без ООС плохо. Она есть везде, даже в живых организмах.
В обществе, в котором есть хоть какая-то иерархия, а значит и власть, роль ООС играет оппозиция. Она нужна, без неё власть начинает зарываться, что в конечном итоге ведёт к её, власти, деградации, ну а дальше – по ситуации. В учебниках истории можно найти полный спектр возможных последствий, но они в любом случае неизбежны, – вопрос только в сроках.
Оппозицией может быть политическая партия Б по отношению к правящей политической партии А. А через несколько лет партия Б становится правящей, а партия А – оппозиционной. А возможно, что в роли оппозиции выступают свободные СМИ, и только они.
Не важно, кто или что в данное время является оппозицией; главное, что когда действующая система управления выдаёт на выходе слишком сильную амплитуду, в систему посылается соответствующий сигнал, и сильные колебания гасятся.
При этом, как мне кажется, не имеет большого значения, являются ли разные политические силы независимыми друг от друга, или же они на самом деле одно целое, а политическая борьба между ними не более чем иллюзия. Потому что даже видимость противостояния заставляет людей думать и сомневаться, если это противостояние рождает в публичном пространстве разные точки зрения по поводу происходящих событий. Помните теорему Томаса: «Если люди считают ситуации реальными, они оказываются реальными по последствиям».
Даже если сама по себе политическая борьба – это инсценировка, но в ходе неё у людей формируются те или иные точки зрения, то последствия наступят в соответствии с теми убеждениями, которые сформировались.
Если производство спичек в стране не уменьшается, но одна политическая сила утверждает, что будет их дефицит, а другая ей аргументированно оппонирует, то, даже если обе эти силы на самом деле есть одно целое, все равно последствия будут иными, чем когда только одна политическая сила говорит о дефиците.
Во втором случае все начнут запасаться спичками, и дефицит наступит точно; в первом же случае часть людей усомнится, и печальных последствий может и не быть.
Наиважнейшим я считаю не то, откуда исходит информация, а то, какого она качества. Какое соотношение правды и лжи, реальности и вымысла.
По всем признакам вы, Юлия Леонидовна, являетесь оппозицией: вы посылаете системе соответствующие сигналы. Выступаете, так сказать, в роли отрицательной обратной связи. Однако качество, с которым вы это делаете, оставляет желать лучшего, и это очень мягко говоря.
Вот вы говорите, что священнослужители вводят нас в заблуждение (точнее, не всех нас, а только тех, кто им слепо верит; уж вас-то с Александром Глебовичем не проведешь), но сами при этом импровизируете так, что впору новый жанр создавать: суперфэнтези.
Но ещё более важным является то, как реагирует аудитория на получаемую информацию. Вот некоторые из комментариев, которые я увидел на Youtube под выступлением «По дороге в Дамаск: христианство и милленаризм» (цитирую):
«Сколько же надо было изучить досконально разной литературы чтоб всё это уместить в голове…Редкая женьщина достойная восхищения…»
«Интереснейшая лекция. Блестящие сопоставления. Юля- чел энциклопедических знаний.»
«Говорит правду про христианство.Нынешним православным не нравится»
«Лекция очень интересная, но чтобы ее понять чтобы согласиться или нет, нужно владеть фактами на уровне Латыниной :)»
Как любят писать в таких случаях, орфография и пунктуация сохранены.
Конечно же, не все комментарии такие. Более того, на того, кто пишет подобное, часто набрасываются, причем агрессивно.
Однако их, таких комментариев, – много.
Этим людям безразлично, насколько услышанное соответствует действительности. Главное, что хорошо на душу ложится. И никаких попыток усомниться, свериться хотя бы с теми источниками, на которые вы ссылаетесь; я уж не говорю о том, чтобы заглянуть куда-то еще.
Вот я и думаю: а кто начнёт первым? Кто первым поменяет соотношение правды и вымысла?
Власть, которая декларирует, что все идет хорошо; есть отдельные шероховатости, но мы их либо уже устраняем, либо устраним в ближайшее время?
Так называемая оппозиция, которая?… Впрочем, я уже про это написал.
Потребители информации, которые просто перестанут слушать то, что ну никак не соответствует здравому смыслу?
Оно, конечно, есть в нашей жизни: информационный поток, в котором нет или почти нет фантазий. Но над этим потоком думать надо, а как тут думать, если он какой-то не пафосный и даже занудный? Столь же занудный, как те два участника программы «Культурный шок», которые, пусть и с сожалением, поскольку уважительно к вам относятся, но все же методично разносят ваше, не побоюсь этого слова, творчество.
И еще хочу с вами поделиться. Недавно я совершенно случайно увидел десятиминутное выступление одного известного экономиста. Интервью, правда, шестилетней давности, но в контексте того, о чем я хочу сказать, это не важно. Имя этого человека я называть не буду, поскольку это тоже не важно.
Он присутствовал на выступлении Президента, после чего сказал в интервью следующее (цитирую): «Ну я сейчас уже немножко отошел, это было вчера, но я сидел в зале с абсолютным ощущением, что из страны надо бежать. Это было абсолютно такое холодное ощущение».
Еще раз повторю: не важно, кто это сказал, а также не важно, что я вырвал эту фразу из контекста, потому что на самом деле эта мысль – «надо бежать» – является общей для некой группы. И в группе этой – не единицы, не десятки и даже не сотни человек. А главное здесь вот что. У этих людей не стоят вопросы «куда бежать?», «на какие средства бежать?». Вопрос только один: бежать или нет?
Почему я упомянул именно это интервью? Ведь подобные высказывания я иногда слышал даже от моих знакомых. А потому, что во время просмотра именно этого интервью у меня в голове возникли мысли, числом три.
Мысль первая. Предположим, на улице меня облили дерьмом. А потом еще каким-нибудь газом пшикнули. И вот меня все это достало, и хочу я сбежать. Но дело в том, что бежать мне некуда. Во всяком случае, за пределы России. Я, конечно, могу поехать за границу в качестве туриста. Но через некоторое время у меня закончится виза, закончатся деньги. И что дальше?
Какие бы плохие события в моей жизни ни случились: будет ли за мной ежедневная слежка, будут ли меня регулярно быть по голове, – сбежать от них я могу разве что в тайгу. Как же так получается, что некоторым гражданам нужно решить только один вопрос: бежать или не бежать?
Я надеюсь, несмотря на разногласия между нами, вы поймете меня правильно: дело не в том, что «бежать» – это круто, а «не бежать» – это не круто. Ну, или наоборот. Я о другом: нельзя, как мне кажется, думать о судьбе России, держа в кармане билет на вылет с открытой датой.
Мысль вторая. Известно, что идея сбежать возникает в головах не только оппозиционеров, которым периодически прилетает от власти, но и людей, вполне себе с властью уживающихся. И вот я представил себе такую картину: уехал за границу на ПМЖ какой-нибудь серьезный человек. Например, руководитель крупной фирмы. С деньгами проблем нет, но жажда деятельности осталась. И пробует он где-нибудь быть полезным в благополучной европейской стране. Да только не берут его на работу, потому что та «эффективность», с которой он вел дела в России, покажется европейцам вредоносной. И вот ходит он, неприкаянный, и вроде нужды нет ни в чем, а все равно тоска! И начинают литься песни в стиле «не падайте духом, поручик Голицын».
И мысль третья. Вот уехали люди, которые в России, скажем так, оппонировали друг другу. И встречаются они на тихих европейских (или американских – не важно) улочках. И вот мне интересно: будут ли они жать друг другу руки и вспоминать былые заслуги? Или и там затеют игру под названием «кто о ком лучше выдумает»?